Пять птиц Велиоки
Сказка
Жанна Каитова
Утренняя звезда забрала свой последний луч из окошка царского терема, и предрассветная птица начала песню радости. Она звала владыку мира и вот он взошёл на зов – великий в славе своей – и залил сияющим золотом всё вокруг.
Царский терем раскинулся широко. Весь лазоревый, в багряных узорах, а крыши – червонные, аж горят на солнышке.
Громкий стук колёс спугнул небесную певунью. Песня прервалась, у ворот остановилась карета.
Расфуфыренный кучер погрозил кулаком привратному стражнику.
– А ну открывай скорее! Не видишь, заморский барон к царю пожаловал. По важному делу!
– Да ты шо! – стражник с любопытством разглядывал карету. – А царя-то и нету. Поехал с царицею Русь-матушку объезжать, проверять всё ли ладно.
– Дык … кто ж управлять остался?
– Дык … царевич остался. С царевнами.
– Ну пущай барона к царевичу!
Стражник ухмыльнулся и важно, не торопясь стал открывать ворота.
***
Барон прогуливался по дорожке царского сада. Он уже встретился с царевичем и был приглашён им остаться в гостевых хоромах ожидать возвращения царя с царицею. За бароном шёл его слуга и бросал вокруг такие подозрительные взгляды, будто ждал, что из-под куста смородины выскочит шайка разбойников.
– Томас, – тихо подозвал его барон и, наклонясь к самому его уху, шёпотом произнёс. – Ты абсолютно уверен, что в этом дворце не может быть никакого моего портрета?
Томас чуть заметно кивнул.
– Абсолютно, господин. Наш здешний человек проверил всё. Никто не сможет узнать вас.
Барон удовлетворённо кивнул. В этот момент впереди послышались женские голоса.
Когда барон со слугой подошли к обвитой колокольцами беседке, то голоса притихли.
Через минуту к ним вышла дворовая девушка и сообщила, что царевны приглашают их на беседу. Иноземцы учтиво поклонились в сторону беседки и пошли на зов.
У царя было три дочки – Неонила, Яромила и Велиока. Родились они в один день, но были такие разные и видом, и нравом, что все диву давались – даром что тройняшки. У иноземцев глаза разбежались от вида дюжины прекрасных девиц. Они даже не сразу поняли, кто здесь царевны. Наконец одна из девушек, улыбаясь, указала на свободную лавку.
– В ногах правды нет, милостивые государи, – сказала она. – Садитесь же и поведайте про вашу родную сторону.
Они устроились на лавке.
– Что же вам поведать, сударыни? – спросил барон. – Может быть последние моды или открытия в парфюмерном искусстве?
После этих опрометчивых слов заграничным гостям пришлось близко познакомиться с одной из царевен – царевной Яромилой.
Услышав вопрос барона, Яромила грозно поднялась со своего места, сверкая очами.
– Вот как, господа хорошие? Моды, мушки, финтифлюшки? Ну уж нет! Мне вот хотелось бы узнать о положении жёнок да девок в вашем королевстве! Небось не авось! Э-э-э… Небось не ровня вам – мужескому полу?
Царевна Яромила была девушкой видной. Барон заметил, что её коса значительно короче, чем у других. А на ногах красовались странного вида туфельки, широкие и удобные, совсем без украшений, похожие чем-то на сапоги самого барона.
– Э-э-э, так какое положение? Обычное. Жены мужа обихаживают, деви́цы женихов ищут. Муж, дети да хозяйство – вот вам и положение, как везде.
Тут барон понял, что над ним сгущаются тучи и поспешил добавить:
– Но мы прорабатываем вопрос, чтобы разрешить нуждающимся горожанкам наниматься не только няньками и прачками, но и воспитательницами к детям самым малым, пока им ещё трудно понимать наставления настоящего воспитателя.
Грозная Яромила стала гневно ходить перед опешившими гостями, голос её звенел колоколом:
– До коих пор будет длиться это унижение, эта несправедливость? Всю жизнь положу, но добьюсь равного положения с мужеским полом! Не только воспитательницами, но и советницами, и воеводками, и стражницами, и музыкантками, и каретницами, и послицами … э-э-э… посланками … э-э-э… дипломатками, вот! Нет между нами разницы! Коли захочет – вместо сарафана портки носить станет!
У барона округлились глаза.
– Ваше высочество, вы что ж позволите жёнам в портках ходить?
– Позволю! Чем мы хуже?!
– А коли муж в юбку нарядится, неужели вы такого любить станете?
Тут в беседу вмешалась царевна Неонила:
– Сестрица, да что же ты такое говоришь? Вот уж не доведут до добра умные книжки. Разве ж можно так жёнам себя вести? Наше дело женское известно – семья, да в доме уют. И что тебе не нравится? Муж тебя и приласкает, и богатство принесёт, и от врагов защитит, а ты знай себе радуйся, мужа люби, деток, за хозяйством следи, можно и за модами, коли склонность есть. А учёность только царицам нужна, чтоб страной управлять. Да ещё тем горемычным, которым мужа не досталось – в утешение.
Неонила даже внешним видом уже олицетворяла собой добрую матушку семейства, дюже довольную своим положением.
Но Яромила уже оседлала любимого конька и её было не остановить. Она прочитала иноземным гостям целую лекцию о равноправии полов, из коей выходило, что женщина тогда равноправная, когда она похожа на мужчину. Между прочим, сообщила царевна, эту философию она почерпнула от их же иноземных учёных, коими она всецело была заинтересована. В конце она гордо заявила:
– Неонила, ты – прошлое женской доли, а я – настоящее!
«Эх, хотелось бы и про будущее уразуметь. Что там моих дочурок ждёт», – пробормотал Томас себе под нос.
В эту минуту в беседку вошла третья сестра – царевна Велиока. Она была необыкновенная, похожая на полевой цветок – тоненький и нежный, но с таким стеблем, который не порвать самой сильной рукой.
– Яромила, сестрёнка, а нельзя ли быть ро́вней, не обращаясь в мужа? – весело спросила она. – Разумей, как если земля наша оскудеет прекрасою ладной да разнегой плавною, лебединою, каково будет? … Скажи и ты свои мысли, дорогой гость.
Велиока взглянула на барона, но тот, утонув в её бездонных очах, уже не мог ничего сказать.
***
Велиока в задумчивости шла по лесной тропинке. Её конь остался пастись на опушке без всякой привязи, свободный, потому что всегда знал, чего хочет друг-хозяйка и никогда не подводил её. Вдруг царевна услышала будто плачет кто-то и остановилась.
– Эй, выходи, – сказала она.
Из-под куста вылезла девочка, встала пред царевной и опустила очи долу.
– Ты кто такая и почему слёзы льёшь? – спросила Велиока. – Как звать тебя?
– Ясна. Я дочка кузнеца, а здесь горе пережидаю.
– Какое же у тебя горе стряслось, Ясна?
Велиока села на теплый большой камень и позвала девочку. Та уселась рядом и вздохнула.
– Ну сказывай.
Ясна будто только этого и ждала. Она стала быстро и увлечённо сказывать своё горе, одновременно всхлипывая и шмыгая носом.
– Подарил мне батюшка давече красну ленту – новую да распрекрасую. А матушка-то помёрла моя давно. А слыхала я, что люди говорят, будто красоваться-то тока невестам дозволено, а остальным неча о глупостях думать да собой любоваться. А я не собой любоваться хочу, а лентой чу́дной. А что делать теперь не ведаю. Несу её в лесу закопать, а батюшке скажусь, что ветром сдуло да в небо унесло мою ленточку милую…
И она вытащила из-за пазухи своё сокровище и с горестным вздохом показала царевне.
Велиока развернула ленту красную, яркую, подставила под солнечный луч, и она как заблестит. Ясна восхищённо вздохнула.
– Скажи, Ясна, а ежели ты ленту в землю закопаешь, станет ли на свете больше красоты?
Девочка помотала головой.
– А если на голову наденешь?
Ясна кивнула.
– А что ж лучше, когда есть красота на земле или когда нет её? – спросила Велиока.
– Так цветикам луговым все радуются, – ответила девочка.
– То-то же, – улыбнулась царевна и повязала ленту на маленькую головку. – Ты на то и девонька, чтобы мир украшать.
– А что ж они говорят, что всё глупости?
– Не глупости, просто они говорят, что есть дела по важнее ленты.
Ясна вся исполнилась интереса.
– Скажи, а что САМОЕ важное?
Велиока засияла улыбкой:
– Главное, это Боженьку любить. И всегда на Него смотреть. Он всегда на тебя смотрит, и ты смотри. И живи пред его Ликом. И батюшке помогай, и добрые дела делай, и с подружками играй, а всегда знай, что Он тебя любит и на тебя смотрит. И ты смотри на Него. И люби. И будешь тогда самая счастливая!
– А как же мне смотреть на Боженьку, если не видно Его? – удивилась Ясна.
– Так ты думай про Него и тогда увидать сможешь. Но не глазами, а сердечком своим увидишь. И говорить с Ним будешь. И узнаешь, как сильно Он любит тебя. Так больше никто не умеет. Только думать надо чистыми мыслями. Каждую мысль свою проверь – чиста ли? Спрашивай себя, может можно её ещё чище омыть? Может можно её ещё краше украсить?
Они поговорили с Ясной ещё немного, и довольная девочка побежала домой.
А Велиока продолжила свой путь.
Она думала о разговоре с Ясной, о том, что сказала ей. Чистые мысли… Велиока с самого детства стремилась к чистым мыслям. Само слово «чистота» казалось таким красивым! Царевна привыкла всё вокруг и внутри себя приводить к красоте и чистоте. Она научилась внутренним взором видеть свои мысли и оценивать – ясны ли, кристальны ли, лучисты ли, лазурны ли? Но всё казалось ей, что недостаточно она преуспела, что не достигла ещё того ясенного, прекрасного сияния, о котором мечтала.
Велиока в задумчивости прошла развилку тропинки и даже не заметила, что в сторонке, за ёлкой, стояла старушка. Та с хитрецой посмотрела вслед царевне и пробормотала себе под нос:
– Коли не у тебя чистые мысли, так у кого ж тогда чистые? Уж сама вся лазурна да прозрачна, а всё мало ей!
Старушка добродушно хмыкнула и растворилась в воздухе.
***
– Царевна, барон иноземный к тебе, на беседу просится.
Велиока кивнула, и девушка пошла за гостем.
Барон вошёл, как будто волнуясь: то бледнел, то краснел, словно юноша. Наконец он решился.
– Царевна, хотел я батюшку твоего дождаться, чтобы всё по чину, да невмоготу уж терпеть. Решил я тебе открыться.
Он вдруг как-то весь выпрямился, будто ростом вырос и в плечах, да и будто сам другой стал.
– Слукавил я, каюсь, царевна. Не барон я. А есть я великий правитель Западной Империи, что раскинулась меж всеми морями. Велика моя страна и дюже наполнена сокровищами. Не только монетами да каменьями, но и искусствами, и изобретеньями разными. Во всём мире нет ей равных. Стань моей королевой, Велиока! Будешь царицей мира! И землю, и небо к твоим ногам уложу!
Он величаво опустился на колено и протянул царевне бархатную коробочку. Коробочка сама собою открылась. На белой подушке покоилась прекрасная диадема, ценою в иное какое царство.
Велиока грустно улыбнулась.
– Великий правитель, – сказала она, – так ведь не по богатству суженого принимают.
– Так люблю я тебя, Велиока! Думать ни о чём не могу! Только об очах твоих бездонных… Так люблю, что песня в душе звучит и наружу просится.
(звучит песня барона)
Велиока ласково улыбнулась Императору и покачала головой.
– Уж прости ты меня, великий Царь. Благодарна тебе и помнить буду твоё горячее сердце. Но не могу пойти за тебя. Есть у меня две любви, которые не покину пока жива. Одна любовь – Русь моя, земля-матушка. Не для того я родилась, чтобы в богатстве купаться. А для того, чтобы земле родной послужить, красотою да знанием её наполнить.
«Уж такой у меня уговор с Боженькой», – улыбнувшись, про себя подумала Велиока, вспомнив встречу с Ясной.
– А вторая любовь какая же? – спросил Император.
– А про вторую не могу сказывать. Ещё не пришла она, но уже приближается.
Император был опечален, но почему-то наполнен смирением. И сам удивлялся тому.
– Велиока, неволить не буду. Но скажи хоть мне на прощанье, что за невиданные каменья сияют в твоём венце? Никогда не видывал я такого великолепия, живого огня, тёплого и будто поющего мне о чём-то… Где ж достали тебе этакую корону?
– Так нет никаких каменьев, Император. Не ношу я ни венца, ни короны, – ответила Велиока.
– Так что же так сверкает над твоей головой, царевна? И лучи разноцветные брызжут во все стороны и комнату заливают…
Пожала плечами Велиока.
– Да показалось тебе, добрый молодец.
Повернулась она и пошла из горницы. Но Император догнал её.
– А точно ли знаешь, что та, вторая любовь придёт к тебе?
Царевна ничего не ответила.
***
Растревожил Велиоку разговор с Императором. Пошла она в место потаённое, любимое – на высокий берег реки, белыми берёзками поросший да покрытый цветами луговыми.
(Песня царевны)
– Доедет ли мой суженый до царского терема, – подумала царевна. – Ведь не знает ещё, Сокол Ясный, что здесь его судьба ждёт…
Подняла Велиока руки, сложила ладошки лодочкой, и вдруг, откуда не возьмись, полетели в лодочку искорки да лучики со всех сторон. И вот сидит в ладонях царевны птица чудесная, из лучей и искр сложенная. Окунула царевна взор бездонный в птицу сияющую – и взмыла птица в небо, а девушка будто бы с ней летит и всю землю с высоты видит.
– Где же ты, Сокол мой, далеко ли?
И увидала внизу витязя своего.
(Песня витязя)
***
Велиока возвращалась домой. Сердце её пело. Узнала она, что с суженым всё ладно и что направил он коня богатырского в сторону царского терема.
И стала она мечтать о том, сколько добра они вместе содеют для земли русской. Во все стороны пойдут баяны-сказители, пересказывая народу мудрость вековую. Да пойдут мастера-искусники учить красоту сотворять. Да витязи славные оружье невиданное, свето-огненное себе выкуют. Да много дел-то, всего и не перечесть.
Улыбалась царевна, а над ней кружились в небе почти невидимые, из прозрачных лучиков сложенные птицы. Одна птица звалась КРАСОТА, другая – ЧИСТОТА, а третья – ЛЮБОВЬ. Четвёртая птица – СЛУЖЕНЬЕ ОТЧИЗНЕ, а пятая, самая прекрасная, ПРЕД БОГОМ ПРЕДСТОЯНИЕ.
На том и сказке конец!
07.03.2024
A nescire ad non esse*
От незнания к несуществованию
Осень выдалась хорошая – тёплая, золотая. В Кенсингстонских садах Лондона было многолюдно. Гуляющая публика нежилась в лучах всё ещё яркого солнца. И лишь два господина вносили в общую атмосферу небольшой диссонанс.
Они шли по аллее более энергично, чем основная масса гуляющих. Один из них в такт своей жаркой речи размахивал исписанным листком бумаги и иногда что-то читал из него. Второй молчал и снисходительно улыбался. Наконец он тоже заговорил:
– Мой старомодный друг, ваши доводы о достоверности существования Божественных сил или некоего Высшего Разума, не выдерживают никакой научной критики. Вот вы приводите аргумент, что такое множество звёзд, планет и других космических тел не могли бы стабильно и стройно существовать во Вселенной миллиарды лет, если бы Высший Разум не подправлял их движение по орбитам.
Я бы сказал вам на это, что некоторые космические тела всё же сходят со своих орбит и терпят катастрофу. Но предвижу ваш ответ. Вы, конечно, заметите, что этот факт лишь подтверждает наличие Высшего управляющего Разума. Потому что сошедшая с орбиты планета, лети она бесконтрольно, должна была бы повлечь за собой нарушение орбит всего рядом находящегося.
Например, сошедшая со своей орбиты планета А толкает планету Б, которая в свою очередь толкает остальных и так далее. То есть нарушится движение всей системы, в которой они находятся. И такая цепная реакция постепенно уничтожит всю Вселенную. И только коррекция орбит неким Высшим Разумом не даёт этому случиться.
Дорогой друг, я понимаю эту вашу логику. Но ведь вы образованный человек. Разве вы ничего не знаете о законах природы? Позвольте я вам напомню хотя бы школьный курс.
Господин остановился и заговорил быстро, почти скороговоркой:
– Наиболее известной причиной того, что планеты не падают с орбит, является гравитационное притяжение. Каждое тело во Вселенной имеет свойство притягивать другие тела к себе. Сила гравитационного притяжения зависит от массы тела и расстояния между ними: чем массивнее тело и ближе к нему находится другой объект, тем больше сила притяжения.
Кроме гравитации, скорость движения является важным фактором, влияющим на то, что планеты не падают с орбит. Планеты движутся со скоростью вокруг Солнца и при этом удерживаются на своих орбитах.
Кроме того, важным фактором является рассеяние. Например, огромная масса Юпитера оказывает воздействие на другие тела во Вселенной и предотвращает многие неблагоприятные события, в том числе столкновения планет с другими объектами из космоса.
Таким образом, гравитация, скорость движения и рассеяние — все эти факторы способствуют тому, что планеты не падают с орбит.
Он замолчал, победоносно и одновременно сочувственно глядя на ошеломлённого собеседника. Потом улыбнулся и мягко продолжил, уже в обычном своём размеренном темпе:
– Во всём этом нет абсолютно ничего таинственного или сакрального, мой наивный друг. Природа действует порой гениально, но она слепа и нет никаких оснований предполагать в ней наличие какого-либо другого разума, кроме человеческого. Один умный человек, после того, как я привёл ему эти же аргументы, произнёс мне в ответ латинскую фразу «A nescire ad non esse»… Всё забываю узнать, что именно она означает…
Господа двинулись дальше, совершенно не заметив выпавший у одного из них исписанный листок бумаги.
Листок упал на землю. Вскоре мимо пробежал щенок, схватил листок зубами, весело с ним побегал и бросил неподалёку под скамейкой.
***
Спустя два часа, под скамейкой, на травинке, примостились два муравья. Они долго и внимательно смотрели на исписанный лист бумаги. Потом муравей с более длинными усиками, продолжил прерванную беседу:
– Брат, вот ты вроде бы образованный муравей. Почему ты такой суеверный и старомодный? Почему ты до сих пор, несмотря на беспрецедентное развитие муравьиной науки, веришь в человеческое происхождение листка бумаги? Наука давно познала, как появляются листки и объяснила это с помощью обычных законов природы.
Могу напомнить тебе. Каждому ясно, что листок бумаги – это растение. Это очевидно, ведь его строение явно родственно деревьям, с этим не поспоришь. Да, листок не имеет корней, но это нормально, например, мхи тоже не имеют корней.
Ты утверждаешь, что значки, которыми покрыт листок – это некие письмена, которые оставляет некий высший разум, который мало образованные муравьи называют – че-ло-век.
Смешно, право слово. Каждый муравьишка-школяр знает, что эти гигантские движущиеся образования, растаптывающие всё на своём пути, есть не мифический че-ло-век, а обычное природное явление под названием «бродячий башмак».
Что же касается значков, которыми иногда покрыты листки, то опять же, каждый школьник знает, что в мире существует природное явление, которое называется «минерализация птичьего пера». Время от времени птицы в полёте теряют перья. Обычно они просто падают на землю. Но бывает и так, что какое-то перо случайно падает в месторождение обычного распространённого минерала под названием чёрные чернила. Перо окунается в этот минерал, который по природе своей ужасно пачкается. И если в этот момент налетает воздушный вихрь, то испачканное перо начинает беспорядочно двигаться и оставлять на чём попало эти самые отпечатки, которые, такие как ты, называют человеческими буквами или даже письменами. Да, одновременно с этим где-то рядом обычно проходит «бродячий башмак». Скорее всего он и создаёт вихревой ветер своими движениями и своим хаотическим магнетизмом. Но это же не означает, что «бродячий башмак» (ха-ха-ха) разумным способом управляет пером, оставляя на листке бумаги осмысленные знаки! Придумают же… На самом деле, никакого смысла эти знаки не имеют, так как появляются случайным образом.
Он замолчал, победоносно и одновременно сочувственно глядя на ошеломлённого собеседника. Потом улыбнулся и мягко продолжил:
– Во всём этом нет абсолютно ничего мистического, мой наивный друг. Природа действует порой гениально, но она слепа и нет никаких оснований предполагать в ней наличие какого-либо другого разума, кроме муравьиного.
Один умный муравей, после того, как я привёл ему эти же аргументы, произнёс мне в ответ фразу, узнанную им от ватиканских муравьёв: «A nescire ad non esse»… Всё забываю узнать, что именно она означает…
*«A nescire ad non esse» (лат. «От незнания к несуществованию») – логическое суждение, ошибочно отвергающее существование того, о чём ничего не известно.
15.11.2023
Жанна Каитова
Звёздный Храм Атлеу
Жанна Каитова
Сегодня мы встречали восход Солнца неподалёку от Звёздного Храма Атлеу, на вершине небольшой скалы, на берегу Моря Хрустальной Тайны.
Наш Священный Учитель стоял на самом краю обрыва, его пронзительный взгляд был обращён на восток. Мы выстроились по шесть, справа и слева от него. Ближайшие встали на шаг позади Учителя, следующие отошли на шаг от них, замыкающие застыли ещё на шаг сзади. Вместе с Учителем нас было тринадцать. Наше построение образовало сокровенное начертание, которое обычные школяры называют буквой Л.
Мы молчали и даже не шевелились. Всё моё внимание было устремлено в точку на горизонте, откуда вот-вот появятся первые лучи Светила. В груди привычно трепетали тончайшие невидимые нити, которыми было связано моё сердце с сердцем Священного Учителя, стоящего впереди. Это было моё главное сокровище, которое я так мечтала приумножить ещё больше. По этим нитям частично передавалось мне состояние, в котором пребывал он сейчас.
Но вот их вибрации стали разгораться сильнее, потекли новые импульсы. Моё сердце ответило всплеском света и постепенно огненное колесо Средоточия стало набирать обороты. Вращение огненного колеса сердца, объединённого с Учителем, заливало меня волнами ни на что не похожего восторга. Одновременно с этим важно было сохранить полное равновесие, чёткое владение собой. Однажды я видела, как ученица не захотела соизмерить входящий поток, потеряла самоконтроль и закричала от переполнивших её энергий. Учитель немедленно прервал действие и сказал, что опасно переполнять сокровенный сосуд.
Наконец воздух резко наполнился озоном и первый луч Солнца полыхнул из-за горизонта. Я почти увидела, как обычно невидимая часть солнечного луча, его высшая ипостась, вонзилась в лоб, гортань, сердце и солнечное сплетение Учителя, озарив его огромную ауру невиданным светом. Через мгновение изумительный мощный поток любви, силы и чего-то нового, неизвестного и бесконечно мудрого стремительно хлынул от Учителя и в наши сердца.
Утренний Дар из Мира Высшего был принят.
***
Позже мы должны были собраться в лазурном атриуме Звёздного Храма Атлеу.
Считалось кощунством входить в Храм в обыденном состоянии сознания. Поэтому перед Храмом было построено специальное помещение под названием «Звучание Высших Струн». Ученик, желающий войти в Храм, должен был провести там столько времени, сколько потребуется для успешной настройки своей арфы духа.
Придя в нужное состояние высоких вибраций, я поднялась по секретной винтовой лестнице в высокий атриум.
Мы расселись вокруг низкого круглого стола, на котором благоухало блюдо с бездымно горящей смолой охранного дерева. Это была дополнительная мера для обеспечения секретности беседы, ибо тёмные братья постоянно изощрялись в новых способах подслушать тайны Учения Света.
Мягкий солнечный свет приятно заливал всё помещение, воздух был чист и абсолютно прозрачен. В отличие от обычных зданий, ни в одном Храме не было ни единой пылинки, хотя никто и никогда не видел там людей, делающих уборку.
Кресло нашего Священного Учителя было сделано из белоснежного дерева такой редкой породы, что упоминания о нём сохранились только в древних легендах. Искусная резьба ножек кресла изображала символы ушедших Рас, неведомых мне. На спинке же были вырезаны узоры, соответствующие ритму пульсации одной планеты, имя которой нельзя произносить без разрешения Высокого Духа. В навершие спинки ещё с незапамятных времён было вживлено семь неизвестной породы камней, изображающих Созвездие Ориона.
Наш Священный Учитель одарил каждого из нас благословением и прикосновением к области третьего глаза, помогая ему активизироваться. После этого он начал беседу, которую мы не только слышали, но и ясно видели перед собою в живых образах.
— Мои возлюбленные ученики, сегодня я решил открыть вам частицу нашего общего будущего. Вы уже знаете, что нашу благословенную землю в недалёком веке поглотят великие воды. Возникнет новая земля, новая коренная раса людей, новые народы и новая жизнь. Знаю, что вы мечтаете о будущем, о том, что оно будет прекрасно и что мы избавимся от Князя Тьмы и его слуг. И это поистине будет так!!! — последняя фраза утвердилась печатью в пространстве, малозаметное движение пальцев закрепило печать. Далее он продолжил обычным голосом:
— Но перед тем, предстоит нам пройти в земной жизни через все круги испытаний. Однако эти страдания, боль, лишения и битвы закалят нас, научат ответственности, дадут нам возможность наконец созреть и возмужать. И через многие тысячелетия нас ждёт неминуемая победа Света.
Но не ждите, что мы пройдём этот путь без страшных потерь. Ибо знайте, что многие Знания будут от нас изъяты. Никого не вините, мы сами виновны в этом. Вы забудете обо мне, и забудете друг о друге. Мы будем встречаться из жизни в жизнь, но узнает ли меня ваше сердце, если память будет отнята, тела огрубеют, а рассудок окажется отравлен?
Сегодня мне было Позволено узреть небольшой период времени в далёком грядущем. Это странное время. Люди утеряют торжественность жизненного пути и величие мгновений каждодневности. Все будут жить в малой обыденности, в малых мыслях и малых чувствах. Утеряно будет значение слова и уста человеческие будут рассыпать жемчуг речи словно ненужный мусор, направо и налево. Некоторые будут стараться вырваться на свет истины, пробудить сердце и познать Мудрость. Но им будет очень тяжело… Мой дух скорбит, видя, что вся Земля утеряет понятие Учителя и даже лучшие из вас позабудут, что такое истинный ученик.
В это странное время мы в очередной раз встретимся с некоторыми из вас. Чьё-то сердце узнает меня с первого взгляда, хотя рассудок не сможет и предположить глубину нашей древней связи. А кто-то, побыв немного рядом, уйдёт прочь простым прохожим. Мой дух скорбит…, — повторил Учитель.
Я увидела невзрачную комнату, наполненную грубыми, по сравнению с тем, что окружало нас сейчас, предметами примитивной формы, почти без украшений. Я увидела сидящего человека и поняла, что это он, наш Священный Учитель. Вокруг было несколько человек и все они общались как духовно равные. И они действительно выглядели людьми одного уровня, не отличаясь ни одеждами, ни жестами, ни словами. Я поняла, что они не видят никаких тонких проявлений, однако внутренне тянутся к Учителю.
— Да, — продолжил Учитель с улыбкой, — в том веке я буду жить рядом с вами, а не в Звёздном Храме. Вы будете каждый день видеть меня в быту, потому не сохраните сокровенного почитания и уже не будете называть меня Священным Учителем, как делаете это сейчас. Но вовсе не это огорчает меня. Почти выродится понимание ученичества, вот в чём беда. И это не ваша вина, но всеобщая. Люди часто не будут видеть разницу между Учителем Жизни и гордецом или шарлатаном, самовольно присвоившим себе это звание. Одни будут ждать от Учителя указаний по количеству ложек чечевичной похлёбки, а другие представят его тираном, завлекающим глупые жертвы в свои сети. Вы же будете иметь целые книги, рассказывающие о том, кто истинно есть Учитель и ученик. Вы будете страстно декларировать эти высокие истины, однако жить они будут более на языке, чем в поступках.
— Наш Священный Учитель, — подал голос мой брат-ученик, сидевший напротив. — Неужели нет никакого способа предотвратить такое страшное падение?
— Дети мои, — отозвался Учитель. — Всё может преодолеть только одна сила, существующая во Вселенной. Эту силу нельзя победить, она сама всё побеждает. Эта сила способна преодолеть изъятие знаний и забвение, она способна рассеять мировую мглу, веками сопротивляться тьме и творить самые изумительные кристаллы огней даже в то странное время, которое вы увидели сегодня.
***
На следующее утро мы опять встречали восход Солнца неподалёку от Звёздного Храма Атлеу, на вершине небольшой скалы, на берегу Моря Хрустальной Тайны.
Мы опять выстроились по шесть, справа и слева от нашего Священного Учителя. Нас было тринадцать. А построение, как всегда, образовало сокровенное начертание, которое обычные школяры называют буквой Л.
Жанна Каитова
23.01.2023 г.
«РОДНЫЕ ПРИШЛИ...»
Каитова Жанна
Все окна в автобусе оказались с затемнёнными стёклами. И когда Роза и Лилия вышли из него, то яркое солнце заставило их зажмуриться. Да-да, Роза и Лилия. И нет, это были не цветы, а две очень милые молодые женщины. Улыбка судьбы и родителей одарила их этими царскими именами. Скажете, что не было таких цариц? Возможно. Но издревле закрепилось мнение, что роза и лилия – царицы среди всех цветов. И, согласитесь, на то есть основания.
Подруги подхватили небольшие чемоданчики на колёсиках и направились в сторону такси. Вообще-то удивительно, что оно здесь было. Небольшой южный городок, в стороне от трасс и туристических маршрутов. Скорее большой посёлок, чем город. Минут за сорок пройдёшь его насквозь. И вдруг такси.
С водительского места выкатился маленький, толстенький мужичок.
– Мадемуазели, куда прикажете? – и сразу открыл багажник.
Лилия чуть заметно нахмурилась. Роза понимающе посмотрела на неё, потом вопросительно подняла брови. Лилия кивнула.
– Здравствуйте. Вы не могли бы нам подсказать, где здесь можно остановиться на несколько дней? Может быть, гостиница?
– Да не, зачем нам гостиница? Есть баба Валя, хоромы у неё, чисто, будете довольны. Она и дома как раз сейчас, садитесь быстрее, а то как уйдёт куда.
Место и правда оказалось чистым и удобным, а баба Валя – приветливой и очень улыбчивой. Она поселила подруг в отдельный маленький домик. Во дворе было ещё два дома: один хозяйский, а второй занимал жилец – пояснила баба Валя.
***
Девушки быстро распаковали вещи и, прежде чем приступить к делу, сели в саду выпить чаю.
– Роза, что ты увидела у таксиста? – спросила Лилия.
– Он под контролем, – ответила Роза. – Контролирующая астральная сущность давно внедрилась в ауру, видна в области головы. Возможно несколько лет.
– Он ждал именно нас, – добавила Лилия. Роза кивнула.
– Значит, мы в этом доме не случайно.
***
На окраине городка зеленела молодая берёзовая рощица. Недавно её преобразовали в парк. Почистили, сделали аккуратные дорожки, поставили скамейки. Счастливцам из цветущего частного сектора парк был не особенно нужен. Но вот жильцам нескольких многоквартирных домов, имеющихся в городке, он доставил настоящую радость.
Лилия медленно шла по аллее парка. Нужно было наконец посмотреть на ту, ради кого они с Розой предприняли эту спешную поездку. Часы показывали около полудня, и людей в парке оказалось совсем мало. Но они всё же были.
Лилия была старше Розы, но со стороны привлекала к себе больше внимания. Высокая, она была как-то изысканно сложена, с лебединой шеей, гордой посадкой головы и врождённой грациозностью. Лицо неяркое и на первый взгляд не особо примечательное. Но те люди, которые общались с ней достаточно долго, однажды начинали понимать, что от её лица трудно отвести взгляд. Медленно проявлялось в нём какое-то скрытое притяжение, что-то необычное, но очень светлое, будто утешающее, спокойное и надёжное…
Роза же имела глаза. Конечно не только их, но они сразу и навсегда затмевали всё остальное. Огромные тёмные звёзды, горящие огнём. Кажется, что, засмотревшись в них подольше, можно будет найти себя где-то в космическом пространстве, а не в этих серых буднях. Но сейчас Роза осталась в доме бабы Вали, ибо там обнаружилось нечто настораживающее. А Лилия пошла на поиски той, которая в них так нуждалась, хотя сама и не осознавала того.
Внутреннее чувство привело Лилию в берёзовый парк. Свернув на очередную боковую дорожку, Лилия наконец увидела её.
***
Роза наполнила прозрачную чашку дымящимся ароматным напитком и бережно поставила перед Лилией. Та ласково улыбнулась подруге.
– Её зовут Анна, – начала Лилия рассказ. – Недавно исполнилось двадцать семь лет. Семья была сама по себе пьющая, но Грегор захотел подстраховаться и подсадил на обоих родителей контролирующие сущности. Сегодня мы уже видели таких.
– В ауре таксиста?
– Да. Тот же вид, и та же ментальная печать на них, – ответила Лилия.
– Значит и таксист дело рук Грегора?
– Несомненно.
– А что Анна? – спросила её Роза.
– Мы очень вовремя приехали, – ответила Лилия. – Конечно, у неё не было шансов сохранить чистоту Тонкого Мира. С детства жила среди серых огней, иногда совсем чёрных, редко было светлее в окружении. Конечно никакой веры в её земном сознании. Очень много жизненных ошибок, впрочем, иначе и быть не могло. Аура вся в ранах…
– А что в глубине?
– Чувствую, дух пострадал не очень сильно. Всё-таки большие накопления, и она готовилась к этому трудному воплощению, ты же помнишь.
– Что именно сказал Учитель об этом? – спросила Роза.
– Он сказал, что её дух не может пробиться к её земному сознанию – потеряна связь. И кричит о помощи.
Она помолчала.
– Грегор тоже остановился здесь, – сказала Роза и показала глазами на один из трёх домиков, принадлежащих их гостеприимной бабе Вале.
Лилия смотрела на свой всё ещё горячий чай. Солнечный луч пронизывал прозрачную чашку насквозь, отчего напиток в ней будто горел янтарным светом.
– Так вот почему таксист привёз нас сюда. Грегор хочет, чтобы мы были у него на глазах.
Лилия взяла Розу за руку и серьёзно посмотрела на неё.
– Роза, я знаю, что ты ещё не сталкивалась с тёмными в прямом противостоянии. Да, это не наша с тобой сфера действий. Мы приносили людям помощь через новое знание, через утешение и поддержку. Мы раскрывали их сердца светом и красотой. Мы залечивали раны людей тканью любви и сострадания. Мы вкладывали в их ауры кристаллы чистого света. Работа с Анной должна была быть такой же. И Грегор не должен был сегодня оказаться здесь. А с ним, как ты знаешь, всегда его астральная свора. Так что их будет много. Времени ждать помощи у нас нет, всё должно решиться завтра. Ты готова?
Роза задорно улыбнулась и решительно кивнула.
***
Грегор, конечно, не был иерофантом. Но являлся доверенным лицом одного из них. С Анной же его связывала давняя вражда. Он ненавидел её, потому что из воплощения в воплощение их сталкивала судьба и Анна неизменно разоблачала его тёмную сущность, в какую бы личину добра он ни облекался.
В этой текущей жизни Грегор нашёл маленькую Анну ещё в детстве и стал работать с её родителями и окружением. Он сделал всё, чтобы её сердце не могло воспламениться, а, наоборот, затемнялось всё больше. Он хотел совсем уничтожить её физически, но при всём своём могуществе и кажущейся беззащитности девочки, ему это не удалось.
Теперь наступил особый срок. И вокруг ничего не подозревающей Анны собрались представители Братства Света и стана тьмы.
***
Григорий Иванович Багрянский – профессор, историк, ректор одного из престижных столичных вузов, человек с безупречной репутацией, меценат по мере своих возможностей – стоял за раскидистыми кустами шиповника и пристально смотрел вперёд.
Сейчас его не узнал бы ни один студент. Обычно приветливое, интеллигентное лицо исчезло, будто сняли маску. А вместо неё на поверхность проступила истинная сущность профессора Багрянского – Грегор. Хищное лицо, кривая усмешка плотно сжатых губ, безжалостная жестокость глаз. Лёд в глубине.
Он пришёл в берёзовую рощу, где Анна обычно проводила свой обеденный перерыв, так как работала совсем рядом, и сразу же её нашёл.
Анна была уже не одна. Она расположилась на своей любимой скамейке, в одной руке держала картонный стаканчик с кофе, в другой – телефон, в котором что-то читала. На соседней скамейке сидела высокая женщина с полуприкрытыми глазами. А напротив – вторая, она смотрела на Анну, точнее в область чуть выше её головы. Грегор узнал их, и волна холодной ненависти ко всем троим сама собою открыла перед ним ближайшую низшую сферу. Он ещё раз усмехнулся и призвал свору.
***
Лилия окутала их троих единой защитной сферой. Она видела, что Роза начала уже аккуратно работать с аурой Анны. Нужно было провести хотя бы минимальную очистку её, прежде чем найдётся возможность приближения к областям сердца. Далее следовало найти в них наименее затемнённый участок и через него устремить прямо в сердце девушки огненный луч Братства. Луч временно очистит оболочки сердца, и собственный дух Анны сможет дать о себе знать. Ну а дальше всё будет зависеть от её свободной воли.
Большое значение имело ещё и то, чем будет в тот момент занято земное сознание Анны. Если оно будет находиться в обычном обывательском потоке мыслей, то пробуждение сердца может и не состояться. Если же что-то выведет её из обычного состояния – радость или горе, какое-то сильное чувство, необычные мысли, то шансы на успех возрастут многократно. Анна читала в телефончике книгу, коротая время обеденного перерыва. И, похоже, книга была выбрана ею удачно.
Лилия перестала наблюдать за ними и сосредоточилась на своей задаче. Грегор скоро появится, и она должна быть готова к защите. Лилия чувствовала выстроенную ею вокруг этой части парка защитную сферу и пространство внутри неё. Ощутив соединение с Истоком, она стала вливать в оболочку сферы больше огня. Она настолько перенесла туда своё восприятие, что чувствовала все случайные потоки энергий, сталкивающихся с защитным барьером и отскакивающих от него в разные стороны. Эта сфера стала будто её собственной аурой, напрягшейся в готовности ко всему.
Как гигантское цунами внезапно волна ненависти обрушилась на защитную сферу. Ледяная, всё пожирающая на своём пути ярость навалилась на барьер в стремлении смести его с лица земли. Лилия выпрямилась как струна, её концентрация стала стопроцентной. Этот ожидаемый, но всё же внезапный удар не смог нарушить её равновесие. Она вся стала как огненная пружина, предельно напряжённая, в состоянии высшего накала спокойствия.
Увидев, что его первый мощный удар не пробил защиту, Грегор стал шептать древние формулы, дающие власть над сущностями низшей сферы, которые уже были рядом. Он вкладывал в них свою волю до тех пор, пока не почувствовал, что они накачаны до такой степени, что скоро сами выйдут из-под его контроля. Тогда он направил их в бой.
Защитный барьер сотрясался всё сильнее. Лилия держала сферу непоколебимой волей, но её мысли были заняты другим. Она смотрела на сияющий Лик Учителя внутри себя. Лилия не была воительницей с тёмными, этим обычно занимались братья. Но некоторый опыт она всё-таки имела. Потому знала, что теперь, когда барьер установлен и крепок, когда её равновесие удержало первый удар, теперь её задача сосредоточиться на Лике Учителя каждой своей частичкой и полностью стать проводником Его Силы. Тогда даже у всех иерофантов вместе взятых не будет против неё никаких шансов.
Лилию потряхивало от мощи проходящих через неё потоков. Грегор был действительно силён, и его чёрная магия отточилась в веках. Было ощущение, что километры вокруг заполнены тёмными сущностями и все их силы направлены против неё. Но Лик Учителя внутри неё сиял всё сильнее, и в сознании вдруг прозвучал голос: «Помни, тьма – как бык картонный».
Лилии показалось, что её тело скоро начнёт плавиться от мощи проходящего через неё огня. Как вдруг напряжение мягко оставило её, защитная сфера неожиданно сама собою стала расширяться, звенеть и на доли мгновений становиться видимой. Она увидела лицо Грегора, как будто стояла рядом с ним, хотя это было не так. Лицо это застыло в гримасе ужаса. Расширяющаяся защитная сфера будто растворяла всех сущностей, которые уже в панике носились вокруг. Когда сфера накрыла Грегора, он закричал во весь голос, закрыл голову руками, словно в попытке спрятаться, и рухнул на землю. В его глазах стояло безумие.
Защитная сфера вычистила весь город от остатков чёрной магии и незаметно растворилась незаметно для участников, а жители города и вовсе ничего не поняли. «Опять эти магнитные бури», – проворчал старичок, прогуливающийся по соседней аллее.
***
Анна попивала ароматный кофе и читала роман о приключениях смелой девушки в средневековой Италии. Сегодня роман особенно захватил её. Она вся погрузилась в него, стараясь ощутить себя на месте героини, пожить её жизнью. Какой-то необычный день выдался. Новые чувства и мысли стали возникать внутри девушки. Она вдруг залюбовалась поступками книжной героини, её самоотверженностью и великодушием. «Боже, как же это красиво», – подумала Анна. А ведь раньше она не задумывалась о том, что внутренний мир человека может быть поистине красив. Красив не тем, что обычно ей казалось таковым – успешностью в карьере, в отношениях, восхищёнными взглядами окружающих. Но красив возвышенными чувствами, благородными намерениями, чистыми мыслями, совсем другими ценностями. «Другими ценностями», – задумчиво прошептала Анна, и её просветлевшее лицо озарилось ещё ярче. Она глубоко вздохнула и стала об этом думать.
***
Баба Валя тепло провожала подруг. Она надавала им в дорожку пирогов и даже окрестила крестным знамением.
– Вот вроде и не похожи, а будто сёстры друг дружке! – сказала баба Валя с умилением.
– Да мы всем сёстры, – засмеялась Роза. – И вам, бубулечка!
– А что, – задорно подхватила баба Валя. – И мне сёстры, что ж!
Подруги пошли к воротам. А у бабы Вали вдруг ни с того ни с сего быстро забилось сердце. Вроде и самочувствие хорошее, а сердце-то быстро-быстро колотится. Она смотрела на удаляющихся женщин, и глаза её стали удивлённо расширяться.
От сестёр вдруг блеснул белый луч, потом ещё один. Тонкие, ослепительные лучи заблестели вокруг головы Лилии, мощно, будто крылья сверкнули из плечей Розы, а потом ровным, великолепным сиянием залили всё пространство вокруг. Через минуту женщины скрылись за поворотом.
В глазах бабы Вали стояли слёзы.
– А сёстры-то – белые… – благоговейно прошептала она.
06.03.2022
