Жанна
Я писала Вам поздно ночью
На полу, на промозглых плитах.
Вы узнаете этот почерк:
Буквы криками в стены вбиты.
Завтрак узника - ломтик сыра,
Воздух с улицы - свежий, пряный.
Мой король, здесь темно и сыро,
И опять кровоточат раны.
Мне не больно. Скорей, привычно.
Трели флейты. В Руане - праздник.
Мой король, это Ваш обычай:
Сделать зрелищем место казни.
Ваши трон и почёт - в зените,
Мне не надо знамён и славы.
Ваша Жанна не та, простите, -
На руках моих - кровь да гравий,
Мой клинок стал острее бритвы,
Сердца жар - холоднее камня.
Знали б Вы, сколько душ убитых
Посещают меня ночами.
Жжёт виски колпаком бумажным...
Как абсурд – приговор Кошона...
Трудно быть у костра отважней,
Под смертельным, набатным звоном.*
Из толпы слышен выкрик: «Ведьма,
Дьяволица, исчадье ада!»
Этот день для меня последний..
Мой король, мне не ждать пощады?
Крест из веток священной вербы
Ваш палач тайно бросил в ноги.
Догорая в огне, успеть бы
Мне за Вас помолиться Богу...
_______________________________
* в средневековье перед казнью бил колокол.
Скрипач
Город, серый и холодный,
Встретит мрачно и устало
Равнодушием прохожих,
Отчужденьем ветхих улиц.
Заколоченные окна,
Опустевшие вокзалы,
Однотонно и похоже
Дремлют хижины, сутулясь...
Исхудавший, грязный, рваный
В переулке клянчит нищий.
Зазвучит протяжным звоном
Медный грош в железной кружке.
А в глазах безумных, пьяных -
Жажда сидра, жажда пищи,
На протянутой ладони -
Мнимый аромат понюшки...
Слуг своих надменно, грубо
Погоняет жадный барин;
И старьёвщик вдохновенно
Зазовёт клиентов новых;
Вдалеке скандал и ругань
Молодой супружней пары
Прерывает с осужденьем
Грозный бас городового...
Музыкант достанет скрипку
Из потёртого футляра
И смычком струны коснётся
Робко, несказанно-нежно.
И мелодия вдруг, всхлипнув,
Полетит по тротуарам,
В души горожан ворвётся
Тёплым огоньком надежды.
Нищий, позабыв про голод,
Ртом беззубым улыбнётся,
И жестокий барин слугам
Щедро даст краюху хлеба.
Оживёт угрюмый город,
И оранжевое солнце,
Согревая полукругом,
Заслонит собой полнеба.
Музыкант покинет город.
На бульварах станет пусто.
В миг, когда мотив умолкнет,
Повторится всё сначала:
Нищего охватит голод;
Улицы утонут в грусти...
Заколоченные окна,
Опустевшие вокзалы...
Пейзажная лирика
ОСЕНЬЮ
Что в тебе, осень? Стыло ночами
С рваным туманом бездонное небо.
Хочется больше горячего чая,
Тёплого хлеба.
Чем ты гордишься? Просинью выси?
Бликами солнца в наплаканых лужах?
Ветром, мятежно срывающим листья?
Утренней стужей?
Летом, зимой ли что тебе снилось?
В чём твоя прелесть и в чём твоя сила?
Но отчего же в твой образ влюбилась,
Я не спросила...
НАБРОСОК
Я небрежно набросок добавлю
На пергамент ожившей бумаги:
Блики солнца под сонной вуалью,
Листья лотоса, полные влаги;
Крики чаек, разбуженных утром
Суматошной вознёй в водоёме;
Уток выводок в заводи мутной
Проплывает гуськом в полудрёме...
Чистый воздух разрежен прохладой.
Нет ни пыли, ни дыма, ни смога.
Только синяя гладь водопада,
Только лишь горизонта дорога!
Вот гуашь - величавые ели,
Акварель - васильковое поле,
Я песок нарисую пастелью,
А мелками - бескрайнее море.
Может, это - всего лишь частица
Моего идеального мира,
Может, мне это всё только снится,
Лишь мечты моей сладкая лира?
Пусть меня упрекает в том каждый,
Что иллюзии нынче не в моде!
Всё равно свято верю, - однажды
Меня утром разбудит природа.
Любовная лирика
ПОДАРЕННАЯ ЖИЗНЬ.
"Когда-нибудь я спрошу у Бога:
- Зачем Ты дал мне любовь?
Я знаю, что Он ответит:
- Я не давал тебе любви, но я подарил тебе жизнь."
(Алексей Уваров.)
Подаренная жизнь... А это значит: снова
В распахнутую дверь ворвётся добрый день.
Мой первый шаг к нему, растерянное слово,
Оживший ритм давно похолодевших вен...
Я начинаю жить по-детски неумело,
Рождаясь в глубине его зелёных глаз.
И в суматохе дней я так дышать хотела,
А первый вдох вскружил мне голову сейчас.
От боли и потерь, от лжи и пересудов,
От горечи измен свободна и чиста.
Я стану звоном букв, я трелью рифмы буду,
Вторгаясь в тишину тетрадного листа.
В переплетеньи фраз его сокрыто имя,
Его печаль и смех струятся между строк...
Мне нужен только он - единственный, любимый;
Мне близок только тот, кто от меня далёк.
И некуда спешить - мой век уже просрочен!
И погибая вновь, я возрождаюсь в нём...
Благослови, Господь, все вечера и ночи,
Когда приходит он в мой одинокий дом.
ЛЕТИ
Лети и пой,
Соломенная Птица
Души моей!
Пусть кровь в моих
Переболевших мышцах
Бежит быстрей
Без покаянья.
Кто ж меня осудит? -
Не я брала
Любви его
Волнительного чуда,
Его крыла.
Его руки
Пьянящее касанье
Из нежных встреч
Не прятала.
И впредь воспоминанья
Не мне беречь.
А коль взяла, -
Всего лишь йоту, малость:
Из сердца - сталь,
Из помыслов -
Вечернюю усталость,
Из глаз - печаль,
Из сильных рук -
Помятые страницы, -
Не мне пиши!
Лети и плачь,
Израненая
Птица
Моей
Души...
КОГДА-НИБУДЬ
Когда-нибудь я стану той,
Что сердцу ближе и дороже,
И подарю тебе, быть может,
Весь мир - небесный и земной.
Куда б тебя не привела
Твоя полночная дорога,
Моя молитва у порога
Убережёт от бед и зла.
Когда заглянешь в темноту,
И сердце болью отзовётся,
Я стану самым ярким солнцем
И освещу твою мечту.
И я не знаю, что тебе
Мой голос снова напророчил.
Он так желал и днём, и ночью
Существовать в твоей судьбе!
Не то пусть небо надо мной,
И звёзды нам отдельно светят,
Я отдала бы всё на свете
За поцелуй звенящий твой.
ОСЕНЬ
Нам осени знаком вельветовый букет,
Усыпанный ковром полуразмякших листьев;
Берёзы молодой таинственный портрет,
Застывший на холсте под живописной кистью...
Нам осени близки багряные тона,
Рассветная роса и пряный запах хлеба,
Стук капель дождевых по зеркалу окна,
Атлас сентябрьских астр и креповое небо.
Нас в осени пленит неповторимый миг
Последних жарких дней и утренней прохлады,
И пёстрых журавлей вдали прощальный крик,
И звонких соловьёв ушедшие рулады.
Напомнит осень мне прозрачный силуэт.
И нежный шёлк волос, и тёплый бархат кожи...
Зима придёт за мной, но ей отвечу:"Нет!",
Ведь осень сентября так на тебя похожа...
Философская лирика
АНГЕЛУ ХРАНИТЕЛЮ
Мой добрый ангел, на твоём плече -
Обитель утешенья и покоя.
И, даже если не вернусь из боя,
Меня всегда ты примешь на ночлег.
Когда собьюсь нечаянно с пути,
Твоя звезда укажет мне дорогу.
И, даже если звёзд на небе много,
Её легко сумею я найти.
Когда у края пропасти споткнусь,
Я знаю, ты всегда подашь мне руку.
И, даже если испытаю муки,
Я до твоей ладони дотянусь.
Когда заполнят сердце боль и грусть,
То ты меня заставишь улыбнуться.
И, даже если слёзы навернутся,
Я всё равно беспечно рассмеюсь.
Как хочется тебя на миг вернуть,
С судьбой твоею чтоб соприкоснуться!
Наверное, мне нужно оглянуться,
Чтоб, наконец, в твои глаза взглянуть.
ОТКРОВЕНИЕ БАЛАГАННОГО ШУТА
“Я счастлив, Господи! А ты? А ты?..“
Ю. Ряшенцев.
Я умру обязательно осенью -
Тёплой и непременно оранжевой,
Когда небо сентябрьское с просинью
Засмеётся последней грозой.
И берёзы, что были вчера ещё
В изумрудные платья наряжены,
Солидарны с судьбой: сострадающе
Вдруг оденут колпак шутовской.
Я умру, как паяцу положено:
Чересчур артистично и пафосно
Под раскаты оваций восторженных.
Рукоплещущий зрительный зал
Никогда не заметит от хохота,
Как под детской наигранной радостью,
На арену из красного бархата
Бутафорская капнет слеза...
Свет погас. Поздно грешнику каяться.
Плюхи* - клоуну дело привычное.
За форгангом** афиша появится,
Что ж, ковёрный***, кривляйся, пляши!
Эй, Всевышний, не время печалиться!
Ни к чему мне устав и обычаи -
Я пришёл не в подол тебе кланяться,
Я пришёл, чтоб тебя рассмешить.
________
*Плюхи - фальшивые пощечины, раздаваемые клоунами друг другу.
**Форганг - занавес, отделяющий манеж от внутренних технических помещений цирка, где вывешивается служебное расписание для артистов и персонала.
***Ковёрный - амплуа клоуна, номера которого демонстрировались в паузах между номерами программы, пока расстилалось или убиралось покрытие манежа.
ПОКА ОГНИ...
Пока огни на небе не зажглись,
Мы вспомним об утраченных минутах,
Когда кого-то мы не дождали́сь,
Но, всё же, были так нужны кому-то...
Мы вспомним юности ушедший пыл,
Потерянной однажды и бесследно;
Как кто-то безгранично нас любил,
Боготворил, да только безответно.
И с сожаленьем, что не повернуть
Нам стрелки временного циферблата,
Мы продолжаем судьбоносный путь,
Всё суетясь, спеша, стремясь куда-то...
Остановиться бы! Застыть на миг
И глубоко вдохнуть, забыв про время,
Понять, как многогранен и велик
Тот мир, в котором тянем тяжко бремя.
И как природа красотой пленит,
И хочется мечтать и верить в чудо,
И как прекрасно, всё же, просто жить
И нужной быть когда-то и кому-то.
ЛОДКА СУДЕБ
По реке из зеркал,
Амальгамой раскрашенных,
Лодка судеб плывёт средь пустых берегов.
Паруса истрепал
Ураган обезбашенный,
Превращая её в пачку связанных дров.
И уносит поток
В океан одиночества,
Но, противясь ему, храбро держит свой курс
На священный исток,
Где сбывались пророчества,
Где её ждал бесценный сокровища груз.
Шторм жестокий мотал
Плоскодонку разбитую.
Из пробоин в боках заструилась вода.
Но мятежник не знал,-
Неизбежно, неистово
На него из-за туч надвигалась беда.
Мягкий бриз укачал,
Успокоил судёнышко.
И рассёк тонкий луч пополам темноту.
Дождь идти перестал,
Уступил место солнышку,
Возвратив старой лодке былую мечту.
НА ПЕРЕПУТЬЕ
На перепутье двух дорог,
Где Истина и ложь,
Усталый путник размышлял:
"Меня не проведёшь!
Одна дорога в небесах,
Другая под землёй...
Всё слишком просто, всё не так,
Как кажется порой."
И он стоял, не зная вновь,
Куда ему идти.
Страшась лишь только одного,-
Того, что впереди.
Но в небеса по облакам
Путь труден и тернист,
Легко сорваться и упасть,
Как пожелтевший лист.
А под землёй дорога к лжи
Удобна и легка...
"Не верю!"- странник прокричал
В седые облака.
Из недоверия вокруг
Настроил колких стен
И заточил себя навек
В отшельничества плен.
И лишь сквозь годы понял он,
Что небеса близки,
Что не заметил в облаках
Протянутой руки.
ТИШИНА
Тишина... Только ветер, играючи,
Рвёт листву, от безделия мается.
Я сегодня живу, припеваючи,
И проблемы меня не касаются.
Отчего ж душу жжёт алым пламенем;
Нервы стянуты тонкими нитками;
Что с того, что живу не по правилам;
Почему сердце ноет под пытками?
Я, как ветер, - хмельная бездельница.
Словно сорванный лист - бесприданница.
Было б счастье, да вот только мельница
С жерновами судьбы забавляется.
Я за небо цепляюсь, но падаю
С облаков на немыслимой скорости
Камнем вниз в темноту безоглядную,
Прямо в самое логово пропасти.
Тишина... Только режущей истиной
Под глумливую брань пересмешника,
Эхом понятый, сердцем услышанный,
Прошептал кто-то:"Грешники... Грешники..."